Shosh.uz | Nafaqat Toshkent haqida… Nafaqat Toshkent haqida…
Продолжение
…Пожертвования, полученные как от частных банков, так и частных лиц, Временное правительство направило на разработку и издание новых законов, на поддержку массовой печати и обеспечению правительственных аскеров. Однако собранные средства не позволили решить все проблемы. Как писала газета «Улуг Туркистон», в начале января 1918 г. число аскеров автономии было не меньше 1000, а в конце месяца, когда под командованием военного министра Убайдуллы Ходжаева производился осмотр, число их достигло до 2000 человек. Чтобы поддержать правительственные войска, кормить, одеть и вооружить, нужны были еще много денег. М.Чукаев и другие назиры Временного правительства, ездив по городам Ферганской долины, пропагандировали людей и предприятия покупать национальные займы. Именно в это время появился правительственный проект создания «Национального банка Великого Туркестана».
С.Мирджалилов, как блестящий знаток финансовых вопросов, человек стратегического мышления, внес достойный вклад в решение многих проблем Временного правительства и потому он остался в недавней истории Узбекистана не только как известный просветитель и предприниматель, но и как казначей Временного правительства Туркестанской автономии.
Судьбе было угодно, чтобы большевики, пользуясь удобным для себя моментом, ликвидировали Туркестанскую автономию и отпраздновать победу, победу позорную, такую же победу, какую одержал Сталин в 1937 году над своими врагами. И как принято у них, у большевиков, после разгрома Туркестанской автономии, начались аресты тех людей, которые хотели жить в свободной стране, хотели чувствовать себя хозяевами своей земли. А арестовали их те, кто родился в другой стране, кто приехал или переехал в Туркестан из-за голода и холода в своей стране, без копейки в рваном кармане, и очутившись в земном туркестанском рае, решили истребить здешних аборигенов.
После повторного ареста в 1937 году Саидносыр Мирджалилов был заключен в тюрьму и вскоре расстрелян.
В конце своей статьи мне хотелось бы предлагать вниманию читателей «Обвинительное заключение по обвинению Саиднасыр Мирджалилова». Думаю, нашедшее в нем свое отражение факты проливают свет не только в трудную жизнь С.Мирджалилова, отданную борьбе за светлое будущее узбекского народа, но и на то время, когда жили, работали и были уничтожены лучшие представители узбекской науки, просвещения и культуры.
«Обвинительное заключение по обвинению Саиднасыр Мирджалилова
Саиднасыр Мирджалилов один из наиболее просвещенных представителей узбекской национальной торговой буржуазии, еще до Февральской революции стоял во главе джадидизма. За этот период…1 основным моментом этого движения была борьба за реформированную школу, т.е. школы нового метода, направленная к подготовке кадров буржуазной интиллигенции. Работая в этом направлении Саиднасыр основал первую в г. Туркестан джадидскую школу, имея солидный капитал, поддерживал ее материально, привлекал в таковую наиболее националистически настроенных учителей, как. Например, известного в Узбекистане националиста Хаким-заде. Одновременно Саднасыр находился в тесной связи с известными национальными деятелями татар Фатых Каримовым и другими, участвовал в 1914 году на съезде мусульманских представителей в Петербурге, созванной мусульманской фракцией Государственной Думы во главе Садри Максудова, Ахметбек Садыкова, Топчибашева и др.2
Начиная с Февральской революции Саиднасыр активное участие принимает в деятельности общественных организаций местной национальной буржуазии «Шураи ислам» наряду с другими видными националистами представляет узбекскую буржуазию в комитетах рабочих и солдатских депутатов и активно борется с революционным крылом этих комитетов.
После Октябрьской революции он участвует на съезде мусульманских организаций в Коканде, объявившим автономию Туркестана и как один из активных борцов буржуазии выбирается в Центральный совет и состав правительства т.н. Кокандской автономии, пытавшихся вооруженным путем захватить власть в Туркестане в свои руки. В период этих активных выступлений буржуазии он возглавляет финансовое ведомство Кокандской автономии, организует филиалы его в различных городах Ферганы, сам лично руководит их…3 вооруженные силы для продолжения борьбы против Советской власти. После разгрома открытого выступления местной буржуазии он скрывается вначале в Ташкенте и в г. Туркестане, а после нелегально через Красноводск – Москву выезжает в Стамбул.4 В момент его нелегального пребывания в Москве, он находится в постоянной связи с скрывшимся туда же другими организациями Кокандской автономии – Абиджан Махмудовым, Убайдулла Ходжаевым и др., а так же с делегацией Туркестанской буржуазии в лице известного ныне эмигранта Садреддин Хана, Гази Галим Юнусова. Нуриддин Бека Худаярханова и др., посланной в Стамбул и остановившейся на время в Москве. В том же 1918 году он после нескольких месяцев пребывания в Стамбуле, при правительстве Энвера, нелегально через Кавказ, возвращается в Туркестан. В Стамбуле он поддерживает связи с Туркестанской делегацией в лице упомянутых выше Садреддин Хана и др., а так же обучающихся там туркестанцев (Шахид Исан эфенди и др.). В Баку он находился в связях с мусаватистами, которым тогда принадлежала власть. В конце 1918 года вновь нелегально выезжает в Стамбул через Кавказ.5 По пути в Стамбул он более двух лет проживает в Тифлисе совместно с Мустафо Чокаевым, куда после разгрома правительства Алаш-Орды нелегально приезжает и Кайджассаров. Перед падением меньшевистской власти в Грузии Саиднасыр вместе с Мустафо Чокаевым выезжает в Стамбул, проживает вместе с ним же и с другими видными эмигрантами из Кавказа в одной гостинице и через месяца три-четыре, в конце 1921 года вновь нелегально через Кавказ возвращается в Туркестан.
По возвращении в Ташкент он при содействии бывших руководителей Кокандской автономии Абиджана Махмудова и др. получает разрешение на проживание в Туркестане в компании с видными буржуазными участниками Кокандской автономии организовывает торгово-промышленное товарищество «Туркестан». В результате деятельности руководителей этого товарищества, последний привлекается к ответственности по статье 130 УК.
Конец 1921 г., когда Саиднасыр возвратился в Туркестан совпал с процессом Садреддин Хана, судившегося вместе со своей группой за контрреволюционные действия… Этот процесс, по которому первоначально было арестовано значительное количество лиц из активных националистов – несколько расстроили ряды националистов.
В 1922 году с приездом Саиднасыра вновь начинается оживление в рядах антисоветских кругов и наряду с продолжающейся попрежнему поддержкой басмачества в условиях НЭПа, нацмены начинают постепенно организоваться и центр тяжести своей антисоветской борьбы переносят на идеологический фронт. Во вторую очередь обращают внимание на работу в просветительской области органах Народного Комиссариата Просвещения…6
Наим КАРИМОВ
доктор филологических наук, профессор
“Ўзбек миллий давлатчилиги тарихида Туркистон Мухториятининг ўрни ва роли” мавзуидаги Республика илмий-амалий анжумани материаллари,
2017 йил 12 октябрь
1 Написано неразборчиво.
2 Помимо «Обвинительного заключения» в деле С.Мирджалилова имеются так же «Постановление по делу ПП ОГПУ…» и «Протоколы допросов», в которых некоторые страницы жизни подследственного описываются более подробно. Мы решили в сносках дать такие моменты, уточнения и разночтения, имеющиеся в «Постановлении» и «Протоколах допроса».
3 Неразборчиво написано.
4 Из «Протокола допроса» (20.XII.25): «По возвращении своем из Константинополя в Ташкент в конце 1921 г. я первое время жил у своих знакомых – Талибджана Мусабаева, Нажмутдина Ширахметбаева. В Ташкенте я слышал об аресте Садриддинхана, по объяснению первого, он был арестован за организацию «Фукахо тудаси» (общество «Уламо»). От него же я слышал и о бегстве Садреддинхана. О том, что последний в Персии – я узнал от его зятя Асадуллы Ходжаханова.
5 Из «Протокола допроса» (20.XII.25): «Из Москвы я выехал в Киев – Одессу и Стамбул. В Киеве я от кокандских коммерсантов узнал о выезде Вадъяева заграницу. В Стамбул приехал летом 1918 г, тогда во власти еще был Анвер Паша. Там я жил в гостинице. В это время там уже были Нуретдинбек Худаярханов, Газы Юнусов (татарин). При мне туда же приехал Садриддинхан. Он приехал один. По заявлениям этих лиц, они туда приехали с целью ознакомления с тем, что там делается. Шир Али Лапина я там не видел, тоже самое с Нуретдином Ходжи Мусабаевым. В Стамбуле я в тот раз прожил несколько месяцев и выехал оттуда до английской оккупацации в Баку (через Батум). Здесь власть была в руках муссаватистов. В Стамбуле я встретил ташкентца Исан Шахида и др. учеников, фамилии которых не помню. В Баку я жил мало, всего несколько дней и выехал в Красноводск, оттуда в Ташкент. Жил в своем доме по Куропаткинский. Прожил здесь около двух недель, выехал в г.Туркестан повидаться со своей семьей. Жил недолго, вернулся в Ташкент и через незначительное время выехал в Старую Бухару. В Ташкенте я с кем из своих знакомых виделся – не помню. В Бухаре я пробыл один день, переговорил с приказчиком Вадьяева по делу о мануфактуре, остальное время я жил на станции Каган, с неделью, выехал в Красноводск через Керки – Тахта базар. Отсюда в Баку, где держалось муссаватистое правительство. В Баку я надеялся встретиться с Вадъяевым, где его и встретил. Прожив здесь с месяц, выехал в Тифлис, где и остановился. Обратно приехать в Туркестан не мог, т. к. Красноводск был взят большевиками. Закаспийское правительство пало. В Тифлис я приехал летом 1919 г., прожил там безвыездно более двух лет, занимался торговлей. В том же в 1919 г. в Тифлис приехал Мустафо Чокаев, жил на частной квартире, куда переехал и я. Он там так же прожил около двух лет. О съезде в Баку в 1920 г. народов Востока я читал только в газетах, а с Чокаевым разговоров не вел. В 1921 г. перед падением грузинского меньшевистского правительства я выехал в Батум, куда вслед за мной приехал и Чокаев. Оттуда мы ехали вместе в Стамбул. Это было летом 1921 г. Мы там жили вместе в новой гостинице, где приютилась и остальная эмигарация: грузинские меньшевики, армяне, муссаватисты и проч. В Стамбуле я прожил 3-4 месяца и выехал в Ташкент (через Батум — Баку). Чокаев остался в Стамбуле. В Ташкент я приехал в декабре 1921 г., остановился по пути в Ст. Бухаре, жил у Гейлиха, у моего старого компаньона по хлопко-очистительному заводу в г. Туркестане в 1915 г. Он служил в экономорганах БНСР. Там же я встретил наманганца-хлопкоторговца Кадырбека (фамилию не помню), приехавшего туда с торговыми целями У Гейлиха я виделся с Абдукадыр Кушбегиевым (служил тогда в БНСР), Али Расулевым. Встречался так же с Мухитдин Мансуровым, а также с его старшим сыном Мирза Исамом.
6 После этих слов следует несколько фраз, во время работы в архивах нами не зафиксированных. В них говорится о культурно-просветительских обществах, как «Нашри маориф», которых якобы Мунаввар кары Абдурашидханов и Саиднасыр Мирджалилов пытались превратить в орудие борьбы против проникновения коммунистических идей в школу. Из «Протокола допроса» (20.XII.25): «В начале 1922 г. Мухитдин кары (чиннифуруш, теперь служит в Узбекторге) и другими организовал в первоначальной форме товарищество «Туркестон». Впоследствии туда вошли Талибджан Мусабаев, Нахметдин Шерахмедов, Мир Адыль Ахмедов и др. Общество «Нашри маориф», Узбекский женский инпрос небольшие суммы передали в наше товарищество под проценты. (Шакирджан Рахими пшеницу «Нашри маориф», полученную этим обществом от колхоза в резмере 500 пудов, поручил для реализации нам, а деньги оставил на проценты у нас. Деньги женинпроса нам передавала зав. Еникеева, жена бывш. генерала. Мы им уплачивали проценты ежемесячно.) В 1923 г. в Старом Ташкенте было организовано общество «Нашри маориф», правление которого состояло: из меня, Шакирджана Рахими (член РКП), Мунаввара кары, Мухаммеда Усмани (член РКП) Талибджана Мусабаева, Арифханова (член РКП). Председателем вначале был, насколько помню, Арифханов, а впоследствие — Шакирджан Рахими. Цель общества — содействие просвещению, оказание помощи учащимся (через общества «Кумак»). Председателем «Кумак» был Ибрагимов, выехавший в Берлин студент. После его отъезда — Салимхан Тилляханов. «Кумак» организовывал помощь и заграничным учащимся, содействовал поездке туда учеников и проч.» Из другого «Протокола допроса» (12.I.26): «В 1923 г. существовало общество, организованное теми студентами, которые теперь учатся в Берлине. Председателем был Ибрагимов, членами состояли те же студенты: Тахир Шакиров, Сабир Ибрагимов. Оба Ибрагимовы на советской стипендии. Иногда Сабир Ибрагимов обращался ко мне за помощью и я два раза высылал деньги. Последний раз 30 долларов из своих денег, а частью из средств его брата Мухамеджана Ибрагимова (Бешагач). После выезда указанных студентов, «Кумак» перешел в руководство Салимхана Тилляхановав. Ахмед Шукри, студент в Берлине, издал журнал. Несколько экземпляров № 1 этого журнала автором были присланы в общество «Кумак» для продажи. Эти экземпляры, предполагаю, что распроданы. Один экземпляр я получил от Тилляханова, по прочтении возвратил ему. За этот (1925) год я в Фергану ездил раза два-три. Последний раз ездил в Маргелан, а в первый раз — в Маргелан и Андижан. В Маргелане останавливался у Мухаммеджана Усмани (кустарь, проживает I Мешед Дахи, Мошад махалля), жил так же у Ибрагим ходжи Мамад Ходжаева. В Андижане у служащего Узбекторга (фамилию не помню). Заезжал в Коканд, останавливался у Абиджана Махмудова. Цель моей поездки в Коканд: осматривал коконы, в Маргелане покупал шелк, в Андижане получал деньги за проданных верблюдов Атабаева Мирза Рахима у Таласбаева (киргиз, из города Туркестан). Юнус ходжи Агалыкова видел в Ташкенте во время его приезда на краеведческий съезд. Он жил у меня один день. Он ко мне заходил за нотами (музыкальными), которые он просил передать библиотекарю «Турон» (фамилию не помню) для снятия копии.
